Просёлочные дороги - Страница 16

— Погоди! Без меня вам не справиться! Мамуля с тётей Ядей уже беспокоились о нас.

Помогая им выбраться из машины, я кратко информировала:

— Здесь любят контрасты. Мамуля, оставь на месте свою торбу, самой бы тебе добраться! Я принесу, не беспокойся. Здесь живёт король.

— Какой король? — встревожилась тётя Ядя.

— Да не один король, а целых три! — таинственно добавила Тереса. — Король Зигмунт, король Владислав и король Стефан. Баторий наверное, больше королей Стефанов я не знаю.

— Я чуть жива, а вы себе шуточки шутите! — обиделась мамуля, восприняв королей как личное оскорбление, не понимая и не разделяя нашей весёлости.

— Да никакие это не шуточки, сама увидишь. Подождите меня минутку, я только поставлю машину немного подальше, там утром должна быть тень.

Постаравшись сориентироваться, где север, где юг, я переставила машину туда, где, по моим представлениям, ей не грозят утренние солнечные лучи, прихватила сумки, и мы вскарабкались наверх. Оставленная на хозяйстве Люцина — из-за сильных головокружений она боялась лишний раз спускаться с лестницы — уже приготовила старшей сестре горячий чай и постель. Мамуля с наслаждением улеглась.

Мы по очереди вымылись и принялись не торопясь ужинать, отдыхая после переполненного эмоциями дня. Мамуля задремала, поэтому мы разговаривали вполголоса, чтобы не беспокоить её. Люцина извлекла купленную вчера рыбу и стала её подозрительно обнюхивать. Тётя Ядя заботливым шёпотом предостерегла:

— Вряд ли она выдержала целый день в машине. По такой жаре!

— Сама боюсь, что не выдержала, — грустно шепнула в ответ Люцина, обожавшая рыбу. — Пусть ещё Тереса понюхает.

Тереса в это время хлопотала на кухне. Люцина поднялась со стула, намереваясь пойти к ней, но она сама вдруг выглянула из кухни, делая руками какие-то непонятные знаки. Вроде бы звала нас и велела соблюдать тишину. Заинтригованные, мы на цыпочках бросились к ней.

За дверью, на лестничной площадке, кто-то был. Явственно слышалось поскрипывание досок и осторожные, крадущиеся шаги. Кто-то подошёл к двери и застыл, прислушиваясь.

Мы тоже застыли. Холодный ужас проник в сердце. Мелькнула было утешительная мысль, что это привидение — замок старый, вполне возможно, вот было бы интересно! Но я тут же сообразила, что для привидений слишком ранний час, они ведь появляются не ранее полуночи.

Люцина первая сообразила, как следует себя вести. Указав пальцев на лампочку под потолком, она жестом показала на потолок за дверью и сделала вопросительное выражение лица. Мы покачали головами: никто не помнил, выключили ли мы свет на лестничной площадке. Тогда я показала пальцем на ключ, торчащий в замке, жестом допытываясь, заперли мы дверь за собой или нет. Мнения разделились. Тогда с помощью выразительной пантомимы я предложила стремительно распахнуть дверь и всем дружно ринуться на злоумышленника — а мы почему-то не сомневались, что за дверью находится злоумышленник. На сей раз ответ был однозначно дружный — «ни в коем случае!» Так мы стояли, ничего не предпринимая, и слушали. А за дверью продолжали раздаваться подозрительные, непонятные, наводящие ужас звуки — кто-то там осторожно передвигался. Возможно, я бы и рискнула одна сунуться за дверь, чтобы посмотреть, что же там происходит, но меня удержали соображения деликатности: а ну как это один из королей поднялся наверх по своим королевским делам? Неожиданно выскакивать и пугать монарха казалось мне неделикатным. Люцину, похоже, такие соображения не останавливали. Осторожно подкравшись к двери, она резким движением повернула ключ и рванула дверь на себя. Дверь не шелохнулась, зато тот, за дверью, в панике с грохотом скатился по лестнице. Проклятый ключ! Ведь он закрывает в другую сторону! Пришлось, уже не соблюдая тишины, повернуть ключ в нужную сторону.

Распахнув дверь, мы вывалились на площадку. Лампочка на ней горела, на площадке уже не было никого, но кто-то нёсся вниз по лестнице, уже не стараясь соблюдать тишину. Мы сгоряча бросились было за ним, но тут снизу донёсся грохот, треск и вскрик. Судя по звукам, злоумышленник свалился с лестницы, причём не меньше чем с десятка ступеней. Это придало нам мужества — каким бы крепким ни был злоумышленник, падение должно было нанести ущерб его кондиции.

Приободрённые такими мыслями, Тереса с тётей Ядей опять устремились вниз, я же на минуту задержалась — забежала за электрическим фонариком. Догнала я их легко, поскольку внизу было темно, как в могиле, и им пришлось притормозить.

Там слышалась какая-то возня, стоны — слава богу, злоумышленник жив, можно не опасаться, что натолкнёмся на окровавленный труп. Держась за стены и нащупывая ступеньки, — света от фонарика было что кот наплакал — мы гуськом спускались вниз. Королей, по всей видимости, не было дома: невозможно было не выскочить на шум, от которого тряслась башня и отчаянно скрипела лестница.

Невезучий злоумышленник, видимо, нашёл в себе силы оправиться после падения, потому что, одолевая последний виток лестницы, я заметила, как передо мной что-то мигнуло и открылась дощатая дверь. Сделав последнее усилие, я успела заметить чей-то силуэт на фоне неба, но фонариком осветить его не успела. Силуэт метнулся в сторону и умчался в темноту. Набежавшая тётя Ядя со сдавленным криком упёрлась мне в спину, поспешавшая за ней Тереса угодила, кажется, на поломанную ступеньку, потому что не удержалась и слетела, с ужасным стоном навалившись на тётю Ядю. Ногу вывихнула? Или, не дай бог, сломала позвоночник?

— Мои зубы! — громко стонала Тереса. — Господи боже мой, челюсть вылетела!